Hell no, heaven yes
Feb. 20th, 2019 02:15 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
annaitkisВ этот день рождения я осталась почти одна. Бенька сначала уехал на соревнования по борьбе, теперь на два дня вернулся, а потом уезжает с бойскаутами в штат Мейн заниматься зимним кемпингом. Тов. Крупский ловко организовал себе поездку в Израиль на workshop и отвалил прямо перед Valentine's Day. Отпраздновал там с некоторым запозданием Эськин день рождения тем, что выдал ей кредитную карточку и отправил в свободное плаванье в магазин. И ещё взял с собой на workshop чтобы ознакомилась чем занимаются криптографы. Дольше одного дня Эська там не выдержала. Во-первых ничего не поняла кроме первых двух предложений, а во-вторых криптографы её разозлили тем, что используют букву пай не по назначению. В первую пятницу после своего приезда тов. Крупский с Шерманами отправились навестить детей в мехину (их в те выходные не отпускали домой), я как раз в это время позвонила Эське, она была вся счастливая от того, что папа приехал. Ну как, спрашиваю, папа тебя ещё не раздражает? Пока нет, отвечает Эська, подожди ещё 20 минут. Ну ты даёшь, говорю, я думала ты скажешь подожди ещё пару дней. Ну ты мама оптимист, отвечает детка. В общем, всё, как говорится, слава Богу.
Но я по поводу своего дня рождения (который почти закончился) напишу всё же что-нибудь положительно-сентиментальное. Чтобы не думали что у нас всё плохо. У нас даже с культурой всё не совсем швах. Вот например пару недель назад вся бостонская интеллигенция отправилась на Диму Быкова, а мы с тов. Крупским пошли в очередной музей (куда у меня тоже абонимент) на концерт группы под названием Campbell Brothers. Это действительно несколько братьев с севера штата Нью Йорк и исполняют они Sacred Steel gospel, то бишь негритянскую религиозную музыку, которая очень мало чем отличается от блюзов. Как сказал предводитель группы, одни и те же музыканты по вечерам играли в кабаках блюзы, а утром шли в церковь и там славили Господа примерно тем же самым. Поэтому в чёрных церквях воскресные службы были любо-дорого смотреть, в отличие от какого-нибудь протестанского занудства. Это я сужу по фильму Форест Гамп, в церковь я сами понимаете не хожу, мне бы до синагоги добраться.
Концерт был совершенно прекрасный. Тов. Крупский сначала очень брыкался и жаловался что его куда-то тащят (холод в тот день был просто собачий), а потом всё говорил что жалко Беньку с собой не прихватили. Куда там Диме Быкову. Пятеро больших чёрных и красивых мужчин и с ними знойная певица тоже немалых габаритов, но удивительно пластичная и зажигательная, как и сама музыка. Предводитель группы призвал всех радоваться и соучаствовать так, как это происходит во время службы в их церквях, и в какой-то момент народ в зале действительно пустился в пляс. Публика в основном состояла из наших бостонских культурных воспов, истощённых органическими диетами и очень неуклюже смотревшихся рядом со знойной певицей, но зато всем было весело. В перерывах между песнями главный из братьев рассказывал байку с какой-нибудь короткой и симпатичной punch line, которая потом оказывалась названием следующей песни: Don't let the Devil ride, Hell No Heaven Yes, Power Lord, Put a little love in your heart.
Во время концерта мне почему-то вспомнились наши первые годы супружеской жизни, проведённые в Harvard Square на четвёртом и верхнем этаже большого кирпичного дома, принадлежавшего Гарварду. Свою квартиру мы романтично называли мансардой, хотя до голодающих туберкулёзных парижских художников нам было далеко. Но окна нашей кухни выходили на крыши Кембриджа, на закате всё это смотрелось удивительно поэтично, ну и молодость с легкомыслием отлично заменяют голод и туберкулёз.
Кембридж конечно удивительное место. Первые пару лет мы каждый вечер шли гулять на площадь и проходили мимо общежитий гарвардских студентов, где на стенах висели портреты Ленина и ЧеГевары. Один раз на улице мы повстречались с настоящим анархистом, который торговал соответствующей литературой и ещё немножко агитировал всех желающих. Тов. Крупский уже тогда любил почесать языком за политику, поэтому примерно через час я, отчаявшись, ушла домой одна с Йоськой, который к тому моменту уже успел родиться, но не успел сильно подрасти, а тов. Крупский вернулся чуть ли не к вечеру, слегка измождённый, но вполне довольный проведённым временем. Зато в те годы в радиусе около километра было 37 книжных магазинов, некоторые из которых работали всю ночь, и мы иногда уже за полночь шли порыться в книжках.
Ещё в те годы там было много прекрасных уличных музыкантов, из-за которых мы собственно и ходили каждый вечер гулять - практически бесплатный концерт можно сказать прямо под окнами, как можно усидеть дома. Некоторых музыкантов я помню до сих пор. Был вполне профессиональный скрипач, прекрасно исполняющий Паганини, у которого по каким-то причинам не сложилась жизнь. Была парочка студентов консерватории, подрабатывающих на жизнь - девочка со скрипкой и мальчик уже не помню с чем. Иногда выступала целая группа, одетая в камзолы и парики и исполняющая раннюю музыку на старинных инструментах. Несколько раз была группа южноамериканцев, играющих Gypsy Kings. Был молодой человек со странным сооружением собственного производства, играющем на нём почти всеми частями своего тела. И был человек с внешностью российского доходяги и с металлической гитарой. От него я кажется впервые услышала блюз. У мужика был не бог весть какой голос, но он как-то очень гармонировал с его забулдыжной внешностью и звучал именно так как надо. До сих помню As the years go passing by в его исполнении.
В первый год нашего там проживания на Valentine's Day был сильный снегопад. Такие мелочи нас тогда не останавливали и мы как обычно пошли гулять. Площадь была практически вымершая, ни пешеходов и ни музыкантов, кроме забулдыги с металлической гитарой. Рядом с ним стояла девушка, какая-то его знакомая, и больше никого. Мы подошли. С неба падал тихий очень крупный снег. Мужик привычно исполнял свои блюзы, а потом вспомнил про Святого Валентина и заиграл Peg o my heart, которую я тогда тоже слышала впервые. Девушка в одиночку закружилась под музыку. Я думаю что в жизни каждого человека были ничем вроде не примечательные моменты, запомнившиеся тем не менее навсегда. Один из моих моментов это пустая площадь, падающий с неба мягкий пушистый снег, скорчившийся от холода музыкант в кожаных перчатках с обрезанными пальцами, играющий на металлической блюзовой гитаре Peg o my heart, и девушка, кружащаяся под музыку с воображаемым партнёром.
Спустя много лет я нашла на интернете Peg o my heart и была полностью разочарована её лубочной сентиментальностью. Исполнителям явно не хватает хриплого голоса и блюзовой гитары. Площадь с годами тоже испортилась - закрылась большая часть книжных магазинов, хотя магазин революционной книги до сих пор существует и кажется дождался своего часа, не приведи господь. Музыкантов тоже стало намного меньше и намного хуже. Ну и мы немножко состарились, хотя не очень повзрослели. Повзрослели только наши дети, к чему привыкнуть непросто.
Последние годы я всё время обдумываю свою жизнь, хотя вроде итоги подбивать ещё рано. Очень люблю грызть себя за совершённые ошибки и совсем забываю о хорошем, чего было и есть немало. Иногда начинаешь вспоминать и спохватываешься что батюшки, столько всего было замечательного, хотя ощущение что всё это было не с тобой. Жизнь очень странная штука, которая проходит у нас между пальцев и которую никак не остановить и тяжело почувствовать, хотя мы вроде ничем другим не занимаемся. Ну ещё пишем в ЖЖ понемножку. Впрочем, и это хоть виртуальная, но жизнь. Поэтому нужно срочно прекратить писать слюнтявую сентиментальщину и идти спать. А то до утра не очень много осталось. Всем спокойной ночи.
Но я по поводу своего дня рождения (который почти закончился) напишу всё же что-нибудь положительно-сентиментальное. Чтобы не думали что у нас всё плохо. У нас даже с культурой всё не совсем швах. Вот например пару недель назад вся бостонская интеллигенция отправилась на Диму Быкова, а мы с тов. Крупским пошли в очередной музей (куда у меня тоже абонимент) на концерт группы под названием Campbell Brothers. Это действительно несколько братьев с севера штата Нью Йорк и исполняют они Sacred Steel gospel, то бишь негритянскую религиозную музыку, которая очень мало чем отличается от блюзов. Как сказал предводитель группы, одни и те же музыканты по вечерам играли в кабаках блюзы, а утром шли в церковь и там славили Господа примерно тем же самым. Поэтому в чёрных церквях воскресные службы были любо-дорого смотреть, в отличие от какого-нибудь протестанского занудства. Это я сужу по фильму Форест Гамп, в церковь я сами понимаете не хожу, мне бы до синагоги добраться.
Концерт был совершенно прекрасный. Тов. Крупский сначала очень брыкался и жаловался что его куда-то тащят (холод в тот день был просто собачий), а потом всё говорил что жалко Беньку с собой не прихватили. Куда там Диме Быкову. Пятеро больших чёрных и красивых мужчин и с ними знойная певица тоже немалых габаритов, но удивительно пластичная и зажигательная, как и сама музыка. Предводитель группы призвал всех радоваться и соучаствовать так, как это происходит во время службы в их церквях, и в какой-то момент народ в зале действительно пустился в пляс. Публика в основном состояла из наших бостонских культурных воспов, истощённых органическими диетами и очень неуклюже смотревшихся рядом со знойной певицей, но зато всем было весело. В перерывах между песнями главный из братьев рассказывал байку с какой-нибудь короткой и симпатичной punch line, которая потом оказывалась названием следующей песни: Don't let the Devil ride, Hell No Heaven Yes, Power Lord, Put a little love in your heart.
Во время концерта мне почему-то вспомнились наши первые годы супружеской жизни, проведённые в Harvard Square на четвёртом и верхнем этаже большого кирпичного дома, принадлежавшего Гарварду. Свою квартиру мы романтично называли мансардой, хотя до голодающих туберкулёзных парижских художников нам было далеко. Но окна нашей кухни выходили на крыши Кембриджа, на закате всё это смотрелось удивительно поэтично, ну и молодость с легкомыслием отлично заменяют голод и туберкулёз.
Кембридж конечно удивительное место. Первые пару лет мы каждый вечер шли гулять на площадь и проходили мимо общежитий гарвардских студентов, где на стенах висели портреты Ленина и ЧеГевары. Один раз на улице мы повстречались с настоящим анархистом, который торговал соответствующей литературой и ещё немножко агитировал всех желающих. Тов. Крупский уже тогда любил почесать языком за политику, поэтому примерно через час я, отчаявшись, ушла домой одна с Йоськой, который к тому моменту уже успел родиться, но не успел сильно подрасти, а тов. Крупский вернулся чуть ли не к вечеру, слегка измождённый, но вполне довольный проведённым временем. Зато в те годы в радиусе около километра было 37 книжных магазинов, некоторые из которых работали всю ночь, и мы иногда уже за полночь шли порыться в книжках.
Ещё в те годы там было много прекрасных уличных музыкантов, из-за которых мы собственно и ходили каждый вечер гулять - практически бесплатный концерт можно сказать прямо под окнами, как можно усидеть дома. Некоторых музыкантов я помню до сих пор. Был вполне профессиональный скрипач, прекрасно исполняющий Паганини, у которого по каким-то причинам не сложилась жизнь. Была парочка студентов консерватории, подрабатывающих на жизнь - девочка со скрипкой и мальчик уже не помню с чем. Иногда выступала целая группа, одетая в камзолы и парики и исполняющая раннюю музыку на старинных инструментах. Несколько раз была группа южноамериканцев, играющих Gypsy Kings. Был молодой человек со странным сооружением собственного производства, играющем на нём почти всеми частями своего тела. И был человек с внешностью российского доходяги и с металлической гитарой. От него я кажется впервые услышала блюз. У мужика был не бог весть какой голос, но он как-то очень гармонировал с его забулдыжной внешностью и звучал именно так как надо. До сих помню As the years go passing by в его исполнении.
В первый год нашего там проживания на Valentine's Day был сильный снегопад. Такие мелочи нас тогда не останавливали и мы как обычно пошли гулять. Площадь была практически вымершая, ни пешеходов и ни музыкантов, кроме забулдыги с металлической гитарой. Рядом с ним стояла девушка, какая-то его знакомая, и больше никого. Мы подошли. С неба падал тихий очень крупный снег. Мужик привычно исполнял свои блюзы, а потом вспомнил про Святого Валентина и заиграл Peg o my heart, которую я тогда тоже слышала впервые. Девушка в одиночку закружилась под музыку. Я думаю что в жизни каждого человека были ничем вроде не примечательные моменты, запомнившиеся тем не менее навсегда. Один из моих моментов это пустая площадь, падающий с неба мягкий пушистый снег, скорчившийся от холода музыкант в кожаных перчатках с обрезанными пальцами, играющий на металлической блюзовой гитаре Peg o my heart, и девушка, кружащаяся под музыку с воображаемым партнёром.
Спустя много лет я нашла на интернете Peg o my heart и была полностью разочарована её лубочной сентиментальностью. Исполнителям явно не хватает хриплого голоса и блюзовой гитары. Площадь с годами тоже испортилась - закрылась большая часть книжных магазинов, хотя магазин революционной книги до сих пор существует и кажется дождался своего часа, не приведи господь. Музыкантов тоже стало намного меньше и намного хуже. Ну и мы немножко состарились, хотя не очень повзрослели. Повзрослели только наши дети, к чему привыкнуть непросто.
Последние годы я всё время обдумываю свою жизнь, хотя вроде итоги подбивать ещё рано. Очень люблю грызть себя за совершённые ошибки и совсем забываю о хорошем, чего было и есть немало. Иногда начинаешь вспоминать и спохватываешься что батюшки, столько всего было замечательного, хотя ощущение что всё это было не с тобой. Жизнь очень странная штука, которая проходит у нас между пальцев и которую никак не остановить и тяжело почувствовать, хотя мы вроде ничем другим не занимаемся. Ну ещё пишем в ЖЖ понемножку. Впрочем, и это хоть виртуальная, но жизнь. Поэтому нужно срочно прекратить писать слюнтявую сентиментальщину и идти спать. А то до утра не очень много осталось. Всем спокойной ночи.
