Юбилейная околесица
Sep. 22nd, 2004 11:28 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
annaitkisСегодня исполняется 27 лет с момента нашего отъезда из России. Так долго, можно сказать, не живут.
Особенно на растленном Западе. Помнится, лет в 9 или 10, будучи примерной пионеркой, после прочтения
очередной правильной книжки, я думала о том, как мне повезло что я родилась в Советском Союзе
а не в ужасной Америке. Америка для меня почему-то ассоциировалась с Чикаго, а Чикаго с гангстерами,
и мысленная картинка получалась жуть какая мрачная. Учительница географии, старая коммунистка,
ещё запугивала рассказами про нищих медсестёр которых даже жадные гангстеры узнавали по белым колготкам
и отпускали восвояси поскольку что с них взять. Мрак, короче.
Реальность оказалась несколько более отрадна. Живём мы, по выражению г-на Ольшанского, в одном из "еврейских пригородов Бостона", которые являются по мнению того же господина мировым злом. Ещё бы, чисто, зелено, красиво, вежливо, культурно - и впрямь мировое зло, не иначе. Впрочем, нам не привыкать. Мы шесть лет прожили в Израиле на оккупированных территориях, которые по мнению ООН являются единственным препятствием к миру во всём мире, а следовательно также мировым злом. Жить там тоже было отлично, только вот жарко чересчур. Надо бы вынести на обсуждение в ООН. Не заботятся о бесправных палестинцах, травят как могут. Ежели не колодцами,
так паршивым климатом.
В Россию я с тех пор не возвращалась. Иногда хочется да боязно, а вдруг нахамят. Мы, американцы, народ нервозный. Как писал Буковский, страдаем нервным расстройством от смерти соседской собаки. Потом, улыбаться всем вон привыкли, а там за сумашедших могут принять, американская бессмысленная улыбка давно уже на нервы действует. Даже тем, у кого они железные. Дочка правда всё просится, хочет посмотреть на место где мамочка родилась. Сентиментальная она у меня. Ещё больше, правда, она просится в Израиль, так что пока всё в порядке.
Я иногда думаю о том, как это было бы - прожить всё жизнь на одном месте. И где бы я хотела прожить бы всю свою жизнь. И надо сказать, не нахожу ответа. Наверное, наше иммигранское несчастье заключается именно в том, что нам трудно какое-то конкретное место назвать домом. Не всем, конечно, но меня не оставляет ощущение безродного космополитизма. При том что мне вполне хорошо и в Америке и в Израиле. Впрочем, отсутствие естественного места - свойство еврейского народа, так что наверное всё правильно и так как должно быть. Но я люблю зимними вечерами, сидя в кресле-качалке, почитать Джейн Остин о медленной-медленной жизни в английской провинции где поездка за несколько миль была событием, а переезд несчастьем. Лучше всего это выразил не иммигрант а изгнанник Бродский:
"No matter which way journeys begin, they always end identically: in one's own corner, in one's own bed, falling into which you forget what has already become the past. It is unlikely I will ever find mysef again
in that country and in that hemisphere, but at least, upon mu return, my bed is even more "mine", and for a person who buys furniture instead of inheriting it, this is enough to detect a sense of purpose in the most pointless meanderings".
Особенно на растленном Западе. Помнится, лет в 9 или 10, будучи примерной пионеркой, после прочтения
очередной правильной книжки, я думала о том, как мне повезло что я родилась в Советском Союзе
а не в ужасной Америке. Америка для меня почему-то ассоциировалась с Чикаго, а Чикаго с гангстерами,
и мысленная картинка получалась жуть какая мрачная. Учительница географии, старая коммунистка,
ещё запугивала рассказами про нищих медсестёр которых даже жадные гангстеры узнавали по белым колготкам
и отпускали восвояси поскольку что с них взять. Мрак, короче.
Реальность оказалась несколько более отрадна. Живём мы, по выражению г-на Ольшанского, в одном из "еврейских пригородов Бостона", которые являются по мнению того же господина мировым злом. Ещё бы, чисто, зелено, красиво, вежливо, культурно - и впрямь мировое зло, не иначе. Впрочем, нам не привыкать. Мы шесть лет прожили в Израиле на оккупированных территориях, которые по мнению ООН являются единственным препятствием к миру во всём мире, а следовательно также мировым злом. Жить там тоже было отлично, только вот жарко чересчур. Надо бы вынести на обсуждение в ООН. Не заботятся о бесправных палестинцах, травят как могут. Ежели не колодцами,
так паршивым климатом.
В Россию я с тех пор не возвращалась. Иногда хочется да боязно, а вдруг нахамят. Мы, американцы, народ нервозный. Как писал Буковский, страдаем нервным расстройством от смерти соседской собаки. Потом, улыбаться всем вон привыкли, а там за сумашедших могут принять, американская бессмысленная улыбка давно уже на нервы действует. Даже тем, у кого они железные. Дочка правда всё просится, хочет посмотреть на место где мамочка родилась. Сентиментальная она у меня. Ещё больше, правда, она просится в Израиль, так что пока всё в порядке.
Я иногда думаю о том, как это было бы - прожить всё жизнь на одном месте. И где бы я хотела прожить бы всю свою жизнь. И надо сказать, не нахожу ответа. Наверное, наше иммигранское несчастье заключается именно в том, что нам трудно какое-то конкретное место назвать домом. Не всем, конечно, но меня не оставляет ощущение безродного космополитизма. При том что мне вполне хорошо и в Америке и в Израиле. Впрочем, отсутствие естественного места - свойство еврейского народа, так что наверное всё правильно и так как должно быть. Но я люблю зимними вечерами, сидя в кресле-качалке, почитать Джейн Остин о медленной-медленной жизни в английской провинции где поездка за несколько миль была событием, а переезд несчастьем. Лучше всего это выразил не иммигрант а изгнанник Бродский:
"No matter which way journeys begin, they always end identically: in one's own corner, in one's own bed, falling into which you forget what has already become the past. It is unlikely I will ever find mysef again
in that country and in that hemisphere, but at least, upon mu return, my bed is even more "mine", and for a person who buys furniture instead of inheriting it, this is enough to detect a sense of purpose in the most pointless meanderings".
